Новые институты кредитования и кредитная реформа (часть 6)
Централизованное планирование денежного оборота нуждалось в систематическом контроле выполнения таких планов. Государственным банком СССР вводилось прямое кредитование предприятий вместо использования векселей, что делало невозможным оборот краткосрочного кредита и сужало его предложение. Отказ от векселей как инструмента коммерческого кредитования и введение вместо него методов прямых расчетов послужили важной предпосылкой проведения той самой своеобразной социалистической кредитной реформы. Эта реформа исходила, возможно, из простого принципа: первоначально все деньги и кредитные операции должны были концентрироваться в едином монопольном банке — Государственном банке СССР. Банк наделялся правом осуществления всех финансовых операций и контроля за соблюдением административных планов. Наличные деньги и безналичные банковские счета и средства должны были быть строго функционально отделены друг от друга; расчеты между предприятиями становились безналичными, в то время как бюджеты домашних хозяйств строились исключительно на наличных деньгах. Таким образом, прямое кредитование следовало за планами выпуска продукции, а наличные деньги должны были обеспечивать наполнение трудовыми ресурсами принимаемых производственных планов. Доходы в виде заработных плат должны были бы балансироваться с наличием потребительских товаров по действующим ценам. Поэтому важные решения принимались на уровне Госплана СССР в физических показателях. Там составлялись и принимались балансы по капиталовложениям и их источникам, материально-техническому снабжению (эти функции впоследствии перешли к Госснабу СССР) и трудовым ресурсам, их источникам в соответствии с генеральными директивами коммунистической партии. Эта, казалось бы простая система начала создаваться в 1930 г.
Примерно через 10 лет тем, кто еще продолжал работать в этой области экономики и кому удалось избежать репрессий, довелось убедиться в несоответствиях между намерениями и результатами. Исходя из принятого принципа, что «деньги должны следовать за планом», денежный оборот и предложение кредита должны были бы расти теми же темпами, что и реальная экономика. Между 1932 и 1936 гг. реальный валовой внутренний продукт увеличился максимум на 50%, однако производство потребительских товаров едва ли заметно возросло. В то же время денежная масса увеличилась в 3 раза. Тем самым советская денежная система, которая рассматривалась как пассивный инструмент централизованного планирования, оказалась в высшей степени инфляционной. Потребительские товары стали подвергаться рационированию с помощью разнообразных временных мер и скрытых манипуляций, и это продолжалось уже во время всего советского периода. Здесь уместно заметить, что в реальной практике бюджетные лимиты и ограничения для предприятий, какими бы беспрекословными они ни выглядели, на самом деле, в особенности в тяжелых отраслях промышленности, носили, мягко выражаясь, весьма условный и далеко не всегда обязательный характер. Позднее для определения этих условных ограничений, заведомо невыполнимых, современный венгерский экономист переходного периода Я. Корнай предложил особый термин «soft budget constraints», или «мягкие бюджетные ограничители», реально существовавшие в условиях псевдоплановой социалистической экономики.
Оставить комментарий